Столкновение исторических нарративов в сетевых сообществах (по материалам дискуссии о фильме «Колыма – родина нашего страха»)

Грушевская В. Ю., Грибан И. В. Столкновение исторических нарративов в сетевых сообществах (по материалам дискуссии о фильме «Колыма—родина нашего страха») //Политическая лингвистика. – 2022. – №. 6. – С. 126-136.

УДК 316.75+323, 930/2

Столкновение исторических нарративов в сетевых сообществах (по материалам дискуссии о фильме «Колыма – родина нашего страха»)[1]

© Грушевская Вероника Юлдашевна (2021), orcid.org/0000-0002-6985-6638, Researcher ID AAU-4933-2021, SPIN 5238-8659, кандидат филологических наук, доцент, Уральский федеральный университет (Екатеринбург, Россия), v.iu.grushevskaia@urfu.ru

© Грибан Ирина Владимировна (2021), orcid.org/0000-0002-6260-4155, Researcher ID F-6734-2017, SPIN 2854-9706, кандидат исторических наук, доцент, Уральский государственный педагогический университет (Екатеринбург, Россия), gribanirina@gmail.com

Статья посвящена анализу столкновения исторических нарративов на примере дискуссии о фильме Ю. Дудя «Колыма – родина нашего страха», развернувшейся в сетевых сообществах. Цель данной статьи — проанализировать особенности социальных медиа как инструмента формирования исторической памяти. Для достижения цели были поставлены и решены следующие задачи: проведен обзор исследований, посвященных проблемам медиатизации исторической памяти и столкновений исторических нарративов влиятельных общественных групп в русскоязычном интернет-пространстве, проанализирован фильм «Колыма — родина нашего страха» и дискуссия в сетевых сообществах, развернувшаяся вокруг него. Системно-структурный подход позволил проанализировать элементы структуры медиатекста, обеспечившие адаптацию исторического нарратива к интересам молодежи и приемы его оформления. Использование метода дискурсивного анализа и средств веб-аналитики помогло проследить связи между откликнувшимися, выявить наиболее влиятельных участников дискуссии, проследить ключевые информационные платформы по количеству сообщений и по охвату аудитории. Проведенный анализ показывает, что высказывания участников дискуссии обусловлены их общественно-идеологическими связями, а сама дискуссия в онлайн-пространстве формирует у пользователей ощущение сопричастности к значимому общественно-политическому движению. Через обращение к событиям прошлого участники дискуссии выражают отношение к политическим реалиям сегодняшнего дня и видению будущего.

Ключевые слова: историческая память, видеоблоги, сетевые сообщества, социальные медиа, образы прошлого, исторический нарратив, сообщества памяти, лидер мнений.

Введение

В XXI веке все более актуальным становится вопрос об образе прошлого, представленном в сетевых медиа. В каких формах и с помощью каких выразительных средств должна транслироваться сегодня историческая память? Какие символы, оценки, представления о прошлом сформируются у современной молодежи под влиянием сети Интернет? Особую актуальность эти вопросы приобретают для российского общества, в котором наблюдается отсутствие консенсуса в отношении к собственному прошлому, особенно к советскому периоду истории.

Проблема взаимоотношений исторической памяти и медиа привлекла внимание академического сообщества уже на рубеже XX и XXI вв.. В 2011 г. в Великобритании был опубликован сборник «О медийной памяти», авторы которого под термином «медийная память» понимают самостоятельный феномен, «реконструкцию прошлого, достигаемую с помощью данных, взятых из настоящего», и пытаются проанализировать, каким образом медиа функционируют в качестве «агентов памяти» [On media, 2011]. Э. Хоскинс отождествляет культурную память и медийные носители, отмечая, что «цифровая эпоха оборвала привязку памяти к идентичности, сделав память общедоступной… Распространение информации и широкий доступ к ней в социальных сетях и цифровых архивах по-новому формируют наши взаимоотношения с прошлым» [Hoskins, 2011: 29]. Немецкая исследовательница А. Ассман, напротив, противопоставляет память и медиа, отмечая, что «память базируется на забвении, характеризуется дефицитарностью и тесно связана с идентичностью», а медийная гиперструктура, напротив, «преодолевает эти ограничения памяти, устанавливая связи между социальными группами, нациями и культурами» [Ассман, 2019: 185].

Исследования медиатизации исторической памяти в Интернете прошли ряд этапов. Если в начале 2000-х гг. исследователей больше волновал вопрос о способах оцифровки и сохранения информации, специфике использования интернет-источников в работе историков [Hoskins, 2001; Cohen, 2006; De Groo, 2009; Korte, 2009], то во втором десятилетии XXI века все более актуальной становится проблематика воздействия медиа на процесс формирования образов прошлого в условиях повсеместного доступа к Интернет [Internationale, 2011; Hasebrink, 2011; Schmidt, 2019]. Согласно исследованиям, проведенным в Германии, уже в 2009 г. для подростков в возрасте от 14 до 19 лет Интернет был самым важным способом получения информации. Авторы отмечают большую роль онлайн-ресурсов в формировании мировоззрения и исторических представлений молодых пользователей, анализируют преимущества и недостатки виртуализации и медиатизации памяти [Hein, 2010].

Особенности работы историков в условиях повсеместной цифровизации («диджитализации») рассмотрены в статье Г. Бальби. Автор поднимает очень непростой и актуальный вопрос о том, кто, что и как будет сохранять о прошлом для будущих поколений в условиях цифрового общества? Кто будет нести ответственность и принимать решения, что из безграничного информационного потока надо сохранить, а что предать забвению? [Balbi, 2011: 172].

Распространение и популяризация социальных медиа побудило исследователей обратиться к такому аспекту, как количественное измерение памяти: Б.Н. Якобсен и Д. Бир анализируют, каким образом репосты, «лайки», комментарии и количество просмотров детерминируют обращение к историческим фактам и влияют на воспоминания о прошлом. Авторы вводят термин «количественная оценка ностальгии» и приходят к выводу, что реакция в социальных сетях может оказать влияние на то, как человек относится к событиям прошлого и настоящего, изменить ценность воспоминаний. Более того, количественные инструменты оценки контента в социальных сетях «позволяют людям постоянно и все более активно заниматься своим прошлым, заставляя думать о том, какими воспоминаниями поделиться», «связывают воедино людей в рамках сообществ» [Jacobsen, 2021: 1-2, 9].

Если обратиться к отечественной литературе, то проблематика взаимодействия исторической памяти и медиа, роли социальных медиа в формировании образов прошлого в последние несколько лет стала актуальной и рассматривается в разных аспектах: в политологическом и в контексте изучения процессов и коммуникативных практик в социальных медиа.

С.В. Володенков рассматривает этот процесс в контексте глобальных «войн памяти» и показывает, как появление новых субъектов в цифровом публичном пространстве, которые обладают «собственными интересами и зачастую находятся в оппозиции по отношению к национальным интересам государства», способно замещать в сознании подрастающего поколения общие образы прошлого альтернативными моделями [Володенков, 2020].

А.Ю. Бубнов анализирует российский сегмент Интернета как «пространство столкновения исторических нарративов влиятельных общественных групп, имеющих собственную идентичность с элементами коллективной памяти: левыми, либералами и национал-консерваторами». При этом автор отмечает особую роль «больших нарративов, повторяющих красно-белые расколы». В основе постоянной идеологической дискуссии оказывается борьба за интерпретацию советского периода истории, обсуждается «замысел, причины и последствия революции, ее глобальная оценка, смысл и цена репрессий» [Бубнов, 2017: 9].

В рамках данного исследования используется термин «сетевые сообщества», под которым в современной литературе понимается «специфическая форма организации Интернета, выражение его строения и структуры, в том числе, социального строения и социальной структуры» [Курбатов, 2012]. Д.А. Аникин и А.Ю. Бубнов [Аникин, Бубнов, 2020] вводят понятие «сообществ памяти» — это дискурсивные сообщества, взаимодействующие на конкретной площадке в Интернете, объединенные интересом к истории и актуальной политике. Внутри таких сообществ в процессе совместного создания медиатекстов и комментирования память превращается в коллективный проект. Авторы отмечают, что актуализируемые воспоминания в таких сообществах определяются не столько объективной значимостью в контексте эпохи, сколько зависят от политических ориентиров участников, и нередко являются идеологическим конструктом, использующимся в контексте актуальных политических процессов.

С.И. Белов [Белов, 2019] описывает, как видеоблогеры, выпускающие обзоры кино и сериалов на исторические темы, ориентируют аудиторию на восприятие определённой интерпретации событий прошлого и, таким образом, определяют актуальную политику памяти. В статье раскрыта связь системы символов, вызывающих горячий отклик у аудитории, с советским наследием: болезненная реакция россиян на попытки переписать советскую историю в негативном ключе связана со стремлением сохранить позитивную составляющую национальной идентичности.

Особый интерес в рамках данной статьи представляет работа Г.И. Зверевой, которая подчеркивает, что «в процессе общения рядовых пользователей платформы YouTube, обсуждающих и вспоминающих российскую историю ХХ века, память поколений трансформируется в культурную, мифологическую память» [Зверева, 2019]. Конструирование рядовыми пользователями социальной памяти неразрывно связано с самоидентификацией, построением «своего» и «чужого».

Таким образом, тема медиатизации памяти достаточно активно обсуждается зарубежными и отечественными исследователями. При этом необходимо отметить, что проблема воздействия видеоблогов и социальных медиа на исторические представления молодежи относительно недавно стала рассматриваться в научной литературе.

В рамках данной статьи мы проанализируем столкновение исторических нарративов в российском сегменте Интернета на примере реакции аудитории на фильм Ю. Дудя* «Колыма – родина нашего страха». Анализ охватывал русскоязычный сегмент социальных медиа в период с 20.04.2019 по 20.11.2020 г.

Цель данной статьи – на примере изучения жанровых и художественных особенностей фильма «Колыма — родина нашего страха» и характера дискуссии в русскоязычном сегменте социальных медиа проанализировать особенности социальных медиа как инструмента формирования исторической памяти.

Методология исследования

Методологической основой исследования выступает концепция памяти, разработанная А. Ассман, которая выделяет индивидуальный, социальный (семейный), политический (национальный), коллективный и культурный уровни памяти; под коллективной памятью она понимает медиадискурс, историческую политику и образовательное пространство, влияющее на сознание общества [Ассман, 2019]. Авторы исходят из того, что по мере удаления в прошлое тех или иных событий, память о них под влиянием комплекса факторов может приобретать новые оттенки. Массовая культура и, в частности, Интернет как одно из ее проявлений, обращаясь к историческим событиям, оказывает воздействие на восприятие этих событий и процесс формирования исторической памяти о них.

Основные подходы к решению проблемы влияния видеоблогеров на представления аудитории о прошлом разработаны в рамках теории влияния средств массовой коммуникации на общественное мнение. П. Лазарсфельд и Э. Катц описали процесс «двухступенчатого потока коммуникации», согласно которому роль посредников между СМК и членами микрогрупп выполняют лидеры мнений, которые адаптируют информацию с учетом уровня образования и интересов своей группы и передают свои собственные интерпретации событий [Katz, E., Lazarsfeld, P. F., 1955].

Для анализа фильма «Колыма — родина нашего страха» был использован метод контент-анализа. Анализ медиатекста производился на основе системно-структурного подхода, направленного на выявление роли компонентов медиатекста в создании целостного образа и достижения коммуникативной эффективности. При анализе дискуссии, развернувшейся вокруг фильма, был использован метод дискурсивного анализа. Высказывания участников рассматривались с учётом социальных интересов, политических взглядов и общественно-идеологических связей. В ходе анализа были использованы средства веб-аналитики. С помощью технического инструмента системы многофакторного мониторинга и анализа социальных медиа в режиме реального времени «Крибрум» были выявлены ключевые информационные платформы по количеству сообщений и по охвату аудитории, определена тональность обсуждения.

Жанровые особенности и художественные приемы фильма «Колыма – родина нашего страха»

Фильм журналиста и блогера Юрия Дудя* «Колыма – родина нашего страха», вышедший в апреле 2019 года на платформе YouTube, стал обсуждаемым информационным сюжетом как среди простых пользователей российского Интернета, так и среди экспертного сообщества [Колыма, 2019].

Как заявляли сами авторы фильма, его целевой аудиторией является младшее поколение зрителей (от 18 лет), которое в силу возраста не знает особенностей работы пенитенциарной системы в Советском Союзе и, согласно опросу ВЦИОМ, не слышало о политических репрессиях (02:24).

Жанр фильма «Колыма – родина нашего страха» выходит за рамки интервью и обогащается элементами исторического и путевого очерка. Монтаж исторических и современных эпизодов позволяет выстроить систему сопоставлений и связей «страшного» прошлого и «сложного» настоящего (00:10). Эмоционально-смысловой доминантой становится страх, тревога, беспокойство, вызванные соприкосновением с экстремальными условиями: климатическими «на улице −55°, и это Колыма» (00:01); географическими – маршрут экспедиции проходит по трассе «Колыма», одной «из самых сложных и опасных трасс России» (00:42); социально-историческими: «долгие годы Колыма была цитаделью сталинских репрессий, одного из самых чудовищных периодов в русской истории» (00:12). Риторические вопросы и апелляции к непосредственному опыту зрителя («надеюсь, вы смотрите это в тепле», 01:11) эмоционально вовлекают в повествование и помогают сопереживать героям фильма.

В первом эпизоде обозначены основные цели создания фильма. Первая цель напрямую связана с формированием исторической памяти: «кому-то рассказать, а кому-то напомнить» о том, «какой ужас пережила наша страна» (0:52). Вторая цель обусловлена жанровыми особенностями путевого очерка — создание художественно-публицистической картины современности, рассказ о проблемах людей, живущих в местах, «которые, кажется, не приспособлены для жизни» (1:02). Кроме того, в первом же эпизоде формулируется тема страха и оформляется противопоставление старого и нового, за которым проступают контуры конфликта поколений и идеологий: «Я всегда думал, откуда у старшего поколения этот страх, это стремление мазать все серой краской, почему они боятся, что даже за минимальную смелость обязательно прилетит наказание? Моя гипотеза — этот страх зародился в первой половине прошлого века через поколение добрался до нас. Среди мест, где этот страх появился на свет — Колыма» (3:10). Тема страха, передающегося через поколение, отражена в самом названии фильма. Такой подход выводит жанр фильма за рамки исторического и путевого очерка. Здесь авторы обращаются к традициям художественного осмысления трагических страниц нашей истории и демонстрируют готовность работать с историческим материалом, исследуя основания коллективной идентичности. Предлагаемая авторами формула «Колыма – родина нашего страха» задает вектор интерпретации исторических событий.

Особый интерес представляют методы адаптации данного историко-идеологического нарратива к интересам молодежи и приемы его оформления. Во-первых, актуализировать историю ГУЛАГа и Колымы помогают люди, близкие по возрасту к целевой аудитории и говорящие с ней на одном языке: Ростислав Кунцевич, историк и чемпион Магадана по брейк-дансу, и урбанист Артем Ковалев, представленный зрителям как «магаданский Илья Варламов». Во-вторых, для эффективной презентации настоящего и прошлого используются известные в медиапространстве фигуры: приглашается селебрити — Ефим Шифрин, рассказывается о Георгии Жжёнове и Сергее Королёве, который назван «Илоном Маском своего времени», в одном из эпизодов упоминается визит на Колыму Юэна Макгрегора, в другом – о посещении местного кафе английским актером Томом Харди. В-третьих, используются уже устоявшиеся в сетевой и цифровой культуре художественные решения: аэросъемка, видеоинфографика маршрута, титры, фиксирующие ключевые тезисы; присутствуют необычные, привлекающие внимание кадры и сцены с местным колоритом: «якутский салют», поедание мороженого при −55°, посещение полюса холода. В-четвертых, героями фильма становятся простые колымчане, и их истории, судьбы и проблемы оказываются важной частью повествования о сложном настоящем Колымы. В фильме активно обсуждаются злободневные вопросы, которые волнуют жителей многих российских регионов: цены, условия жизни, пустующие поселки, отсутствие перспектив у молодежи, ее желание уехать туда, где «на каждом углу тебя ждет масса интересных занятий» (1:40:35), «в Москву, в Питер, читать рэп, снимать видеоблоги» (1:42:20).

Основной формой, обеспечивающей целостную и эмоциональную передачу информации в фильме «Колыма — родина нашего страха», становятся личные истории жертв сталинских репрессий. В рамках анализа медийного оформления исторического нарратива обратим внимание на суггестивные эффекты таких рассказов. В современной медиакритике сторителлинг рассматривается как одна из технологий воздействия на аудиторию [Пономарев, 2016; Сарна, 2020, с. 228], предполагающую авторский отбор, структурирование фактов и их интеграцию в единый целостный образ мира. Сюжетная структура каждой отдельной истории создает внутреннее напряжение, а красочные детали убеждают в жизненном правдоподобии и вызывают сопереживание: «Молодая девушка, которая закончила школу, устроилась продавать мороженое»; «в парке, встретила одноклассников, обрадовалась встрече, угостила всех»; «не успела рассчитаться, составляют акт, растратчица, и она отправляется на Колыму» (1:20).

Создатели фильма и рассказчики стремятся к художественной выразительности, стараются не ограничиваться сухими биографическими фактами и рассказывают об опыте, чувствах и личных отношениях героев. Таймкоды к фильму позволяют легко найти такие истории: «53:20. Как познакомились родители Шифрина? История, в которую невозможно поверить», «58:22. Благодаря кому Сергей Королев выжил на Колыме?», «1:07:44. Дочь Сергея Королева о первой встрече с отцом после возвращения». Но основным конфликтом рассказанных в фильме историй является столкновение интересов личности и тоталитарной системы: «20:58. Отец украл доски – прошу ликвидировать его как врага народа», «21:57. Как сажали за пустяки. Великий актер Георгий Жженов получил 5 лет за разговор с иностранцем», «24:55. Главный человек советской космонавтики тоже был на Колыме. За что?», «48:20. Как не околеть в -50? И как можно было не околеть, когда в заключении?», «1:27:35. Про человека, который расстреливал лично (и много)».

Фильм затрагивает все основные актуальные вопросы, связанные с отношением к Сталину: «2:16 Почему сталинские репрессии касаются каждого из нас?»; «6:08. 20 миллионов через ГУЛАГ прошли, 2 миллиона там погибли»; «14:12 Помешательство на шпионаже и доносах»; «17:50. Зачем придумали ГУЛАГ?», «39:36. Сколько людей сидело за дело, а сколько были невиновными?»; «1:25:12. Что такое Большой террор?»; «1:44:11. Сталин – тиран или красавчик?», «1:59:59. Многие зеки и их родственники были уверены: Сталин не знал, что происходит в лагерях. И правда не знал?», «2:14:28. Чувствуете ли вы в себе этот страх до сих пор?». Таким образом, тема сталинских репрессий в фильме раскрывается доступно, интересно и достаточно полно.

Дискуссия о фильме Ю. Дудя «Колыма – родина нашего страха» как пример столкновения исторических нарративов

Фильм Юрия Дудя стал инфоповодом, спровоцировавшим дискуссии в сетевых сообществах. Фильм имеет более 25,5 миллионов просмотров, к нему опубликовано более 186 тысяч комментариев^[2]. Популярность фильма оказалась обусловлена и рядом внешних факторов. Резкий рост протестных настроений, начавшихся в российском обществе с 2011–2012 годов, и одновременное развитие интернет-медиа способствовали появлению альтернативных источников информации. При этом наблюдалось снижение среднего возраста пользователей online-видеосервисов. В результате у определенной части молодежи «классические» СМИ перестали пользоваться авторитетом и начали восприниматься как институты государственной пропаганды [Волков, 2020].

В этом контексте фильм Юрия Дудя «Колыма – родина нашего страха» нашел отклик у молодежной аудитории. Комментарии к фильму свидетельствуют о том, что несмотря на большое количество отзывов с отсылками на фактологические ошибки, молодежная аудитория воспринимает фильм как надежный источник информации. Количественное распределение комментариев к ролику, представленное в работе Л.Б. Зубановой, свидетельствует о том, что основным посылом сообщений является благодарность журналисту за освещение исторического этапа/события [Зубанова, 2020]. Однако, анализируя активность в комментариях, следует учитывать, что авторы канала имеют возможность их модерации, а виртуальную активность на странице видеоролика охотнее проявляет лояльная аудитория. Поэтому для того, чтобы проанализировать реакцию широкой интернет-аудитории, необходимо последить реакцию на других площадках.

Пик динамики обсуждения фильма «Колыма – родина нашего страха» приходится на 24 апреля 2019 года – на следующий день после публикации ролика. Еще один пик наблюдается 29 апреля, когда пользователи с большим числом подписчиков (писатели, представители российской политической оппозиции, музыканты, например, рэпер Loqiemean, Альфред Кох) публикуют свои отзывы и попытки анализа материала (рис. 1).

Рис. 1. Динамика обсуждения фильма «Колыма – родина нашего страха».

Пик динамики обсуждения фильма «Колыма – родина нашего страха» приходится на 24 апреля 2019 года – на следующий день после публикации ролика. Еще один пик наблюдается 29 апреля, когда пользователи с большим числом подписчиков (писатели, представители российской политической оппозиции, музыканты) публикуют свои отклики. Также в этот день наблюдается рост активности пользователей, критикующих фильм. Последующие пики связаны в основном с публикацией аналитики на канале «Плохой сигнал» на YouTube.

Необходимо отметить, что важную роль в распространении сообщений о фильме играли аккаунты политических и общественных деятелей, которые использовали тему ролика для продвижения собственной информационной повестки. Лидеры общественного мнения в обсуждениях привлекали к дискуссии популярных пользователей с большим количеством подписчиков, что увеличивало информационный охват сообщений.

Приведем некоторые примеры сообщений лидеров общественного мнения в поддержку фильма.

Алексей Навальный, 24 апреля 2019 г.: «И в тему вечной дискуссии: должен ли журналист быть „нейтрален“ и просто сухо описывать события („диктофон на ножках“) или может/должен вести миссионерскую деятельность. Я всегда за второе и очень счастлив видеть прекраснейший пример действительно выдающейся журналистики.… Дудь на наших глазах сделал один из крупнейших просветительских проектов по теме и немножко изменил общественное сознание» [Навальный, 2019].

Алексей Кудрин, 26 апреля 2019.: «Дудь о Колыме: путешествие к источнику страха. Рекомендую» [Кудрин, 2019].

Примеры сообщений лидера общественного мнения, давшего нейтральную оценку фильма:

Познер Online, 26 апреля 2019.: «Уважаемая Наталья Медведева, да, фильм смотрел. Он вызвал во мне смешанные чувства. С одной стороны, раздражение: он снят небрежно, плохо продуман, нуждается в крепкой режиссерской руке. С другой, сам факт его появления – это замечательно» [Познер, 2019].

Фильм наглядно продемонстрировал и обострил существующие идеологические размежевания по отношению к советскому историческому прошлому. Вторжение влиятельного молодежного видеоблогера в публичное пространство сообществ памяти спровоцировало дискурсивную активность представителей левых, патриотических и консервативных движений. 28 апреля 2019 года на канале Дмитрия Пучкова по многочисленным просьбам подписчиков, проходит обсуждение, содержащее критику идейной и фактологической составляющей фильма и призыв к серьезному изучения темы в контексте становления государства и безопасности страны: «Мы считаем, что тема репрессий заслуживает серьезнейшего изучения со стороны профессионалов-историков, не пропагандистской деятельности, а именно научного исследования… Давайте посмотрим, что бывает после революции, что бывает после гражданской войны, как готовится страна к войне» [Puchkov, 2019].

С этого момента наблюдается рост активности пользователей, оставляющих негативные оценки. Среди лидеров общественного мнения, выступивших с критикой фильма, – З. Прилепин, К. Семин, Д. Пучков.

Захар Прилепин, 29 апреля 2019: «Смысл фильма банален до лёгкой тошноты. Автор говорит: дети, сейчас я вам расскажу, почему вы ничего не должны этой мерзкой стране, где в былые времена таких же, как вы, детей сажали за съеденное мороженое. И дети верят Дудю на слово. Дудь, и все, кто за ним стоят, безупречно играют на подростковой жажде справедливости и честности. Оказывается, фокус, который был произведён в 1987-1991 гг. — вполне можно ещё раз повторить». [Прилепин, 2019].

Споры о фильме довольно быстро вышли за рамки исторической дискуссии и приняли идеологический характер. 2 мая 2019 г. выходит ролик на канале Константина Семина, в котором критикуются не столько форма и содержание, сколько скрытые намерения, цели создателей, спонсоров и просьюмеров фильма: «Зачем снят этот фильм, почему его форсят Кудрины и прочие? Почему работает музей ГУЛАГа, почему снимаются антисоветские фильмы, почему ставятся памятники и открываются Ельцин-центры с филиалами на руинах предприятий? И почему все это не работает. Не в Сталине дело. Дело в том, что всей этой ложью, всем этим гнусным враньем нас — в том числе молодежь — пытаются отвлечь от реальности» [Семин, 2019].

8 мая 2019 г. на канале Дмитрия Пучкова выходит ролик с участием Егора Яковлева «Сталин, Дудь и Колыма», в котором изложенные в фильме факты рассматриваются с учетом исторического контекста: анализируются причины принятия закона о «трех колосках» и ужесточения репрессий, обсуждается количество репрессированных, описываются условия содержания и оплата труда заключённых. Егор Яковлев отмечает слабость научной стороны фильма Юрия Дудя и критикует предложенные идеологические трактовки: «Современные социальные страхи протягиваются не к Сталину, они протягиваются к последней общественной катастрофе, которая произошла в нашей стране в 90-е: страх перед разрухой, перед крушением государственности, перед неизвестностью, перед бандитизмом» [Puchkov, 2019].

Особое внимание оппоненты уделяют историям, рассказанным в фильме. Практически все сюжеты фильма «Колыма — родина нашего страха» были тщательно разобраны на YouTube-канале «Плохой сигнал». С 24 июня 2019 г. по 3 ноября 2020 г. там вышло 17 выпусков, в которых выявлены фактологические ошибки, умолчания, искажения и вымыслы [Плохой сигнал, 2019]. Автор канала Егор Иванов рассказывает о проведенных расследованиях, обращениях к архивам и документам, в ходе которых так и не было найдено убедительных документальных подтверждений истории мороженщицы, существования расстрельной тюрьмы «Серпантинка», но обнаружены документы, подтверждающие преступления названного в фильме репрессированным Зигмаса Баукусса» [Марков, 2021]. Егор Иванов рассматривает фильм Юрия Дудя как проект, реализующий антисоветскую историческую политику: «Фильм Юрия Дудя „Колыма — родина нашего страха“, нафаршированный байками, сказками и глупостями, займет почетное место в золотой коллекции антисоветского вранья с примечанием „что бывает, когда за дело берутся хипстеры“» ( Плохой сигнал «Антидудинг. Итоги», 0:25).

Некоторые цитаты, слова и фразы, связанные с фильмом, приобрели характеристики «мемов». Наиболее популярными стали:

— «Не позволяйте «дудеть» себе в уши!»

— «Антидудинг»

— «Вдудизм»

— «… – родина нашего страха»

Первый «мем» стал популярен, в основном, среди критиков фильма. Особенную популярность он приобрел во время популяризации роликов «Плохой сигнал» на YouTube. «Антидудинг» и «Вдудизм» косвенно связаны с этим призывом и используются в похожих сообщениях или в виде тега, по которому можно найти критику оригинального ролика.

Мем «родина нашего страха» стал популярным как среди критиков фильма, так и среди пользователей, которые его поддерживают. Первые, в основном, используют его в сатирической форме, ссылаясь на словесные конструкции, использующиеся в сообщениях активистов протестных движений: «Брат 2» – родина нашего страха [Щаранский, 2020], «Марш Немцова – родина нашего страха» [Щаранский, 2020].

Пользователи, поддержавшие фильм, в большинстве, используют «мем» всерьез, как, например, председатель общественно-политического движения «Гражданское общество» Михаил Светов: «…родина нашего страха — внутри, и победить его необходимо там же» [Светов, 2019]; или Григорий Явлинский: «Говорят, Колыма — родина нашего страха. Да нет, вовсе не Колыма. И не Магадан, не Мордовия, не Норильск и не Коми. И даже не все 427 лагерей ГУЛАГа. Родина нашего страха — Кремль» [Явлинский, 2019].

Кроме того, 27 мая 2019 года в Сети появилась публикация «Совхоз имени Ленина – родина страха российской политической системы», в которой автор выступил в защиту экс-кандидата в президенты России Павла Грудинина.

Рис. 2. Тональность обсуждения фильма «Колыма — родина нашего страха»

Оценка фильма аудиторией оказалась неоднозначной (рис. 2, 3). Критики обвиняли создателей фильма в искажении фактов и пренебрежении работой с документами, использовании антисоветских спекуляций и задавались вопросами с какими целями актуализируется тема сталинских репрессий: «Это достаточно жесткая и безнравственная манипуляция. В мире и сегодня происходит достаточно зла, которое не является предметом обсуждения» [Прилепин, 2020].

Рис. 3. Площадки обсуждения фильма «Колыма — родина нашего страха»

Пользователи, одобрившие фильм, положительно отозвались о качестве съемки и поднятых проблемах. По словам комментаторов, тема репрессий и преступлений сталинизма» должна быть преподнесена молодежи в доступной форме, чтобы исключить оправдание сталинского режима. В 2019 году Юрий Дудь стал обладателем премии мужского журнала о моде и стиле GQ «Человек года» в номинации «Лицо с экрана» за работу в качестве режиссера документальных фильмов, включая фильм о Колыме. Речь Юрия Дудя, призвавшего коллег не молчать о политических репрессиях, стала новым информационным поводом для распространения сообщений, в которых Юрия Дудя назвали «совестью нации», его речь – «обращением к поколению» [Пономарева, 2019].

Заключение

Выход ролика Ю. Дудя «Колыма – родина нашего страха» стал важным событием для российского медиасегмента. Его популярность обусловлена рядом факторов, в том числе социологическими, общественно-политическими и техническими. Вопросы, поднятые в фильме, спровоцировали активное обсуждение как среди обычных пользователей Интернета, так и экспертного сообщества. Важную роль в распространении сообщений о фильме играют аккаунты политических и общественных деятелей, которые использовали тему ролика для продвижения собственной информационной повестки. Попыток применения специальных технологий распространения информации о фильме не выявлено. Лидеры общественного мнения в обсуждениях привлекали к дискуссии популярных пользователей с большим количеством подписчиков, что увеличивало информационный охват сообщений.

Дискуссия, разгоревшаяся после выхода фильма, продемонстрировала, что в настоящий момент все большую роль в формировании исторических представлений молодежи играют социальные медиа. Анализ дискуссии о фильме Ю. Дудя «Колыма – родина нашего страха» позволяет сделать несколько выводов.

Во-первых, необходимо отметить особенности видеоблогов и социальных медиа как площадки для исторических дискуссии: широкий охват аудитории; вовлечение в дискуссию лиц, не готовых работать с первоисточниками; стремительное распространение информации, публичность обсуждений. Все это приводит к тому, что в центре внимания оказывается не само событие, и даже не инфоповод, а дискуссия вокруг него. Дискуссия в онлайн-пространстве обретает собственную жизнь и логику, формирует ассоциативные ряды и задает контексты для осмысления нашего прошлого.

Во-вторых, популярность видеоблогов с историческим содержанием, помимо всего прочего поднимает целый ряд важных вопросов: как Интернет меняет культуру памяти? Кто сегодня отвечает за то, какие именно фрагменты «оцифрованного прошлого» будут храниться на просторах сети Интернет для будущих поколений? В данном контексте нельзя не согласиться с мнением А. Эрлл, которая отмечает, что «медиа не являются ни нейтральными, ни пассивными хранителями прошлого. Они создают посредничество между человеком и его опытом и в то же время являются основой для будущих воспоминаний общества о самом себе» [Сафронова, 2019, с. 171]. Социальные медиа не просто предлагают некий вариант интерпретации истории, они сохраняют эту версию, делают ее популярной, и, таким образом, влияют на представления о прошлом в сознании пользователей – в первую очередь, молодежи. Еще одно очевидное последствие дискуссий, подобных проанализированной нами, — углубление разрыва между разными общественно-политическими группами, поддерживающими тот или иной исторический нарратив. Отсутствие относительного единства мнений в оценке прошлого приводит и к расколу в вопросе о будущем нашей страны.

В-третьих, наибольшее влияние образы прошлого, формирующиеся и распространяемые в социальных медиа, оказывают на молодежную аудиторию.

Вопрос отношения к советскому периоду истории – гораздо глубже, чем просто дискуссия о Сталине и его репрессивной политике. Через обращение к событиям прошлого создатели видеоконтента и участники дискуссии выражают отношение к реалиям сегодняшнего дня и видению будущего.

Источники

Puchkov D. Дудь про Колыму – разбор Гоблина и Жукова. 28.04.2019. – [Электронный ресурс]. / D. Puchkov. Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=MTOhCcAyGBk
Puchkov D. Сталин, Дудь и Колыма. 08.05.2019. – [Электронный ресурс]. / D. Puchkov. Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=jNflkCpylQM
Колыма – родина нашего страха / Kolyma – Birthplace of Our Fear. 23.04.2019. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=oo1WouI38rQ
Кудрин Алексей. 26.04.2019, 2:44 AM. [Электронный ресурс]. / Аккаунт Алексея Кудрина в социальной сети Twitter. – Режим доступа: https://twitter.com/aleksei_kudrin/status/1121530536575557637
Марков И. Как «незаконно осужденный» литовец оказался убийцей и мародером/ И. Марков [Электронный ресурс]. // Комсомольская правда. 08.01.2021. – Режим доступа: https://www.kaliningrad.kp.ru/daily/27224.3/4349511/
Навальный Алексей. 04.2019. [Электронный ресурс]. / Аккаунт Алексея Навального в социальной сети Facebook. – Режим доступа: https://www.facebook.com/navalny/posts/2436262119726190
Плохой сигнал. 2019. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:https://www.youtube.com/watch?v=AFCZR7FNVbs&list=PLHfd11lpeE2jk7i8IRUDHPT03Dkjyqe7A
Познер Online. Владимир Познер о фильме Юрия Дудя «Колыма – родина нашего страха» – Режим доступа: https://pozneronline.ru/2019/04/24967/
Пономарева А. «Новый моральный камертон». Отклики на речь Юрия Дудя [Электронный ресурс] / А. Пономарева. // Радио Свобода. 11.09.2019. – Режим доступа: https://www.svoboda.org/a/30158625.html
Попов Н. Совхоз имени Ленина — родина страха российской политической системы [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://dailystorm.ru/vlast/sovhoz-imeni-lenina-rodina-straha-rossiyskoy-politicheskoy-sistemy
Прилепин З.10.2020 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://vk.com/wall-69956821_276838
Прилепин З. Мороженый Дудь для детей. 29.04.2019. [Электронный ресурс]. / З. Прилепин. – Режим доступа: https://prilepin.livejournal.com/1397051.html
Светов Михаил. 19.10.2019, 4:26 PM. [Электронный ресурс]. / Аккаунт в Twitter Михаила Светова. – Режим доступа: https://twitter.com/msvetov/status/1185517533169967110
Сёмин К. Весь Дудь за 30 минут. 2.05.2019. [Электронный ресурс] / К. Семин. – Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=0v6uJOHGcDY
Щаранский Л. «Брат 2» – родина нашего страха. 16.06.2020. – [Электронный ресурс] / Л. Щаранский. – Режим доступа: https://news-front.info/2020/06/16/brat-2-rodina-nashego-straha-lev-shharanskij/
Щаранский Л. Марш Немцова – родина нашего страха 03.03.2020. – [Электронный ресурс] / Лев Щаранский | Official. – Режим доступа: https://vk.com/wall-113801785_1922784
Явлинский Григорий. 05.05.2019, 12:01 PM. [Электронный ресурс]. / Аккаунт в Twitter Григория Явлинского. – Режим доступа: https://twitter.com/yavlinsky/status/1124931998160703488

Литература

Аникин Д. А. Политика памяти в сетевом пространстве: интернет как медиатор памяти / Д. А. Аникин, А. Ю. Бубнов // Вопросы политологии. – 2020. – Т. 1. – № 53. – С. 19–28. DOI: 10.35775/PSI.2020.53.1.002
Ассман А. Забвение истории – одержимость историей. – Москва: Новое литературное обозрение, 2019. – 552 с. ISBN 978-5-4448-1151-1.
Белов С. И. Видеоблогеры как актор политики памяти: влияние кинообзоров на восприятие российского исторического кино / С.И. Белов // Информационные войны. – 2019. – № 1 (49). – С. 89–93.
Бубнов А. Ю. Историческая политика и борьба интерпретаций коллективного прошлого в публичной сфере / А. Ю. Бубнов // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. – 2017. – № 4. – С. 3–12.
Волков Д. Гражданский активизм российской молодежи. 01.10.2020 [Электронный ресурс] / Д. Волков, С. Гончаров, М. Снеговая // Аналитический центр Юрия Левады. – Режим доступа: https://www.levada.ru/2020/10/01/grazhdanskij-aktivizm-rossijskoj-molodezhi/
Володенков С. В. Особенности применения технологий переписывания истории в современном пространстве цифровых коммуникаций / С. В. Володенков // Электронный научно-образовательный журнал „История“. – 2020. – Т. 11. – № 9. – Режим доступа: https://history.jes.su/s207987840011429-0-1/ DOI:10.18254/S207987840011429-0
Зверева Г. И. Рядовой пользователь социальных медиа как историк: способы создания исторического нарратива на YouTube / Г. И. Зверева // Преподаватель ХХI век. – 2019. – № 4–2. – С. 323–337. DOI: 10.31862/2073-9613-2019-4-323-337
Зубанова Л.Б. Медиа-репрезентации памяти: доминирующие коды прочтения травматичных событий в интернет-пространстве // Научный журнал «Дискурс-Пи». 2020. № 4 (41). С. 26–39. doi: 10.24411/1817-9568-2020-10402
Курбатов В. И. Сетевые сообщества Интернета как социальные конструкты / В. И. Курбатов [Электронный ресурс] // Гуманитарий Юга России. – 2012. – №4. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/setevye-soobschestva-interneta-kak-sotsialnye-konstrukty
Пономарев Н. Ф. Коммуникационный менеджмент власти. Институциональные теории и дискурсивные практики / Н. Ф. Пономаерв. – Москва: Флинта, Наука, 2016. – 128 с. ISBN: 978-5-9765-2241-1
Сарна А. Я. Технологии воздействия на аудиторию в современном медиапространстве / А. Я. Сарна // Вестник Санкт-Петербургского университета. Социология. – 2020. – № 2. – С. 218–235.
Сафронова Ю. А. Историческая память: введение / Ю. А. Сафронова. – Санкт-Петербург: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2019. – 220 с. ISBN: 978-5-94380-303-1
Balbi G. Doing Media History in 2050 / G. Balbi // Westminster Papers in Communication and Culture. 2011. № 8 (2). P. 154 – 177. DOI:10.16997/wpcc.188
Cohen D.J. Digital History: A Guide to Gardening, Preserving, and Presenting the Past on the Web / D.J. Cohen, R. Rosenzweig – Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2006. – 328 p. ISBN‏ : ‎ 978-0812219234
De Groot J. Consuming History. Historians and Heritage in Contemporary Popular Culture / J. De Groot. – New York : Routledge, 2009. – 292 p. ISBN : 978-1138905313
Hasebrink U. Kinder und Jugendliche im Web 2.0 – Befunde, Chancen und Risiken / U. Hasebrink, C. Lampert [Electronic resource] // Aus Politik und Zeitgeschichte. – № 3. – Access mode: https://www.bpb.de/apuz/33541/kinder-und-jugendliche-im-web-2-0-befunde-chancen-und-risiken
Hein D. Virtuelles Erinnern / D. Hein [Electronic resource] // Aus Politik und Zeitgeschichte. – 2010. – № 25–26. – Access mode: https://www.bpb.de/apuz/32669/virtuelles-erinnern
Hoskins A. Media, Memory, Metaphor: Remembering and the Connective Turn / A. Hoskins // Parallax. – 2011. – № 17 (4). – P. 19–31. DOI:10.1080/13534645.2011.605573
Hoskins A. New Memory: mediating history / A. Hoskins // Historical Journal of Film, Radio and Television. – 2001. – Vol. 21. – № 4. P. 333 – 346. DOI:10.1080/01439680120075473
Internationale Konferenz «httpasts://digitalmemoryonthenet» [Electronic resource] // Bundeszentrale für politische Bildung. – Access mode: https://www.bpb.de/veranstaltungen/dokumentation/62832/httpasts-digitalmemoryonthenet
Jacobsen B.N. Quantified Nostalgia: Social Media, Metrics, and Memory / B.N. Jacobsen, D. Beer [Electronic resource] // Social Media + Society. – 2021. – Access mode: https://www.researchgate.net/publication/349695167_Quantified_Nostalgia_Social_Media_Metrics_and_Memory DOI: 10.1177/20563051211008822
Katz, E., & Lazarsfeld, P. F. (1955). Personal influence: the part played by people in the flow of mass communications.
Korte B. History Goes Pop. Zur Repräsentation von Geschichte in populären Medien und Genres / B. Korte, S. Paletschek. – Bielefeld : Kordula Röckenhaus, 2009. – 60 S.
On media memory: Collective memory in a new media age / ed. by A. Hoskins, J. Sutton. – London : Palgrave Macmillan, 2011. – 290 p. DOI:10.1057/9780230307070
Schmidt J-H. Die Medienlogik der Informationsintermediäre und ihre Bedeutung für Meinungsbildung / J.-H. Schmidt [Electronic resource] // Aus Politik und Zeitgeschichte. – 2.05.2019. – Access mode: https://www.bpb.de/gesellschaft/digitales/digitale-desinformation/290575/die-medienlogik-der-informationsintermediaere-und-ihre-bedeutung-fuer-meinungsbildung